Когда на город опустится ночь

Глава 4.
Gluck und Glas, wie leicht bricht das — Радость не вечна, печаль не бесконечна 
(немецкая пословица с аналогом в русском языке)
Прошло еще три дня, и я отошла от своей истерики. Вроде как Старк брал меня 
работать, но сам куда-то улетел на крыльях любви и радости, а мне оставалось 
только бездельничать. Сколько раз я себя корила за то, что позволяю себе 
бередить собственные раны. Но каждый раз стабильно срываюсь и захлебываюсь 
в собственных слезах вот уже лет десять, наверно. Ну а пока множество 
браслетов и часов скрывают рубцы на запястьях. Преимущества физических ран 
перед психологическими в том, что, скорее всего, они заживут и перестанут 
напоминать о себе тупой болью.
Тесто для блинчиков замешено, а сковородки пока найти не могу. У Тони есть 
все: деньги, слава и красивая девушка, но нет порядка на кухне. Я уже хотела 
спросить у Пятницы, где искать эти кухонные предметы, когда сковородки упали 
мне прямо на ногу из плохо закрытого мною ящика. Еле сдерживая крик, я 
тихонько заскулила и поскакала на одной ноге к стулу. Упали прямо на палец, 
Hölle!
Немного привыкнув к боли и вспомнив о несостоявшихся блинчиках, я, чуть 
прихрамывая на правую ногу, подошла к этим злосчастным сковородкам и 
подняла их. 
Кухня, конечно, здесь шикарная. Самая современная и по последнему слову 
техники. Но настоящей хозяйке не нужны всякие эти новейшие кухонные 
прибамбасы. Поставив сковородки нагреваться, я надела клетчатый фартук и 
завязала хвост, чтобы было удобнее. Налив на одну сковородку половником 
жидкое тесто, я уже приготовилась проделать все то же самое с другой, когда 
моего плеча внезапно что-то коснулось.
Инстинкты сработали мгновенно. Ухватив поудобнее сковороду без теста, я 
замахнулась ею и, развернувшись, готова была покарать любого, кто покушался 
на мою жизнь. Каково же было мое удивление, когда я никого перед собой не 
увидела. То есть вообще никого. Только почувствовала легкое движение воздуха 
и все. Или в башне завелись привидения, или у меня просто паранойя. 
Быстрая голубая вспышка — и передо мной оказался ни кто иной, как Herr 
Maksimoff собственной персоной.
— Мне стоило догадаться, — выдыхаю и опускаю сковороду. Сердце все еще 
учащенно билось от такой внезапности.
— И тебе доброго утра, Герда, — Пьетро уселся на некое подобие стула у барной 
стойки. Странное сейчас виденье у современных художников, если честно.
19/102

— Guten Morgen, — переворачиваю блин и лью тесто на вторую сковороду. — Я 
так из-за тебя скоро буду в обморок падать.
— Спорим, что не от испуга? — оборачиваюсь и вижу это довольное выражение 
лица. Сразу стало понятно, что он имел ввиду. Я лишь закатила глаза и 
переложила готовый блин на специально отведенную для него тарелку.
— Где Ванда? Надеюсь, что у нее все хорошо?
— Да, просто решила сегодня немного отдохнуть, — шутливо бью Пьетро по 
руке, когда он пытается стащить блинчик из довольно большой стопки. 
— Вы с сестрой простите меня за то, что случилось пару дней назад? — 
увлеченно смазываю готовое блюдо маслом, достаю тарелки для себя и Пьетро.
— А что случилось? — он старался делать вид, будто ничего не помнит. 
Притворщик из него так себе, если честно. Многозначительно смотрю ему в 
глаза в немой просьбе не начинать. — Да ладно тебе, Герда. У каждого бывают 
плохие дни. 
Я лишь улыбнулась уголком губ, благодаря Пьетро за понимание. Мы в полной 
тишине сели завтракать, но буквально через десять минут не могли остановить 
смех. Я не знаю, когда посмотрела на него и начала улыбаться, словно дурочка, 
а потом и вовсе засмеялась от того, что улыбнулся он. Мы были будто лучшие 
друзья, которым не нужна ничья компания кроме того человека, что находится 
напротив.
— Ну все, хватит, — Пьетро уже тянулся за новым блином, когда я его 
остановила. — Скоро придет Мария. Нужно и ей оставить немного.
Но было поздно: Пьетро за долю секунды схватил еще одно лакомство и съел. Я 
снова засмеялась и просто убрала в холодильник, приклеив напоследок стикер с 
надписью: «Приятного аппетита, Мария».
Засунув всю посуду в машинку, я просто не предполагала, чем нам заняться 
дальше. Я хотела навестить Ванду, но Пьетро сказал, что она себя неважно 
чувствует и собирается проспать весь день. На этом мои идеи закончились.
— Ты же вроде как работаешь здесь. Так почему бы тебе не заняться работой?
Вопрос Пьетро был резонным, но без Старка и Беннера наше исследование 
застопорилось. Я имела обширные познания лишь в биологии и биомеханике, но 
никак не гамма-излучениях и робототехнике, которая тоже, как ни странно, 
понадобилась нам. Ну и лень мне было, что уж тут лукавить. Тем более что 
Aufgeschoben ist nicht aufgehoben*.
— Кстати, — меня тут же осенила одна мысль. — Ты же мне до сих пор должен 
десятку.
— Которую ты выиграла нечестно.
— Это неважно, — я отмахнулась от его упрека, словно от назойливой мухи. — 
Давай сходим тогда куда-нибудь, что ли.
20/102

— Ну и куда ты хочешь? — он задавал этот вопрос так, будто я все еще ребенок.
— Ну-у-у… — что-то об этом я не подумала. — Пошли в парк.
На том и порешили. Никому из нас двоих не хотелось умирать от скуки в 
огромной башне, где единственным собеседником являлась Пятница. Быстро 
надев легкую юбку и блузку, я подхватила сумочку, и через десять минут мы уже 
спускались вниз.
Погода была просто чудесная. Солнце светит, но птички почему-то не поют. Зато 
вместо них пело мое сердце от внезапно нахлынувшего счастья. Не знаю, что 
случилось со мной за эти несколько часов, но все меланхоличные мысли куда-то 
улетучились и уступили свое место безумной радости.
Мы с Пьетро очень много ходили, пока не зашли в парк. Все было просто 
идеально — даже новые туфли не натирали. Мы без конца говорили о всякой 
чепухе, которая никогда бы не занимала у меня много времени в разговоре с 
простым знакомым. Это еще раз подтверждало, что у меня, возможно, вскоре 
появятся настоящие друзья.
— Жаль, что Ванда не смогла. — Пьетро качал меня на детских качелях в парке. 
Четыре часа пролетели просто безумно быстро. — Надеюсь, что скоро и с ней 
мне удастся так же хорошо пообщаться. 
С Пьетро было легко. Он даже вытерпел то, как я целый час выбирала себе что-
нибудь новенькое почитать в книжном магазине. Да и не смеялась я так много 
уже очень давно. Давно потерянное чувство, которое обретаешь только с 
друзьями, воскресало где-то глубоко внутри. И как бы я не боялась доверять 
людям, мне очень хотелось раскрыться перед близнецами. Они казались мне… 
похожими на меня?
Я пнула небольшой круглый камешек в воду и он, тихо булькнув, погрузился на 
дно залива Лонг-Айленд. Ноги болели вовсе не от новых туфель, а от огромного 
расстояния, которое мы прошли. Солнце уже садилось, и меня так и пробивало 
на зевоту. Целый день прогулки не мог пройти бесследно.
Пьетро видел, как я еле переставляю ноги, и подхватил меня. Только я хотела 
возмутиться, что прекрасно дойду сама и без всякой помощи, как уже оказалась 
у порога своей комнаты.
— Знаю, знаю, ты прекрасно дошла бы сама, — я тихо засмеялась и открыла 
дверь специальной картой. — Ты очень упрямая, Герда.
— Нет, я как раз хотела поблагодарить тебя за проведенный вместе день, — я не 
удержалась и зевнула. — Спасибо, Пьетро, ты спас меня от еще одного скучного 
дня в башне.
— Всегда пожалуйста, — я чуть приобняла его за плечи и отстранилась. — 
Обращайся.
Он шутливо отдал мне честь и унесся на своей сверхскорости. Я же, еще раз 
смачно зевнув, улыбнулась и отправилась в кровать, дабы хорошенько набраться 
сил для завтрашнего дня. Не вечно же мне бездельничать.
21/102

жүктеу/скачать 462.74 Kb.

Достарыңызбен бөлісу: